"в страхе бегал я взад и вперед, ощущая во рту вкус крови и вкус шоколада, одинаково отвратительные"
адь люблю же я такой психодел.. мастер Майринк и его роман "Голем" восхитительно пьянят меня уже целый день, и не хочу чтоб это состояние проходило)
витиеватое кружево истории некоего Атанасиуса Перната, резчика камей в Пражском гетто. человека (а человека ли?), друзья которого "хранят" подальше от него воспоминания о его же прошлом, человека, который и сам старательно прячется от этих самых воспоминаний, в то время как они настойчиво точат коготки о его запутавшееся сознание. в то время как в некоем полумифическом существе, Големе, появляющемся в закоулках еврейскрго квартала, он узнает себя самого..
помимо того, что главным персонажем романа является Майстер Пернат, мне безумно интересен некий студент-медик Харусек. неспроста, ой неспроста Майринк дал ему такое имя: Харусек - это чешская модификация имени Харон. когда он, буквально с первых страниц появляется в повести, кажется будто он не в себе, будто он одержим, хладнокровен, отчаянно но безосновательно расчетлив.. хм.. да впринцепи так и есть, но у всяких чувств, или их отсутствия, есть свои корни, и Харусек далеко не так прост, как с осуждением считают окружающие его люди. если бы в моих силах было оживить Густава Майринка, я бы сделала это при единственном условии: что он напишет книгу о Харусеке, ибо это один из интереснейших перснонажей, о которых я когда-либо читала. и хотя кто-то может и не согласиться, удивившись, что я такого в нем увидела, персонаж второстепенный, не так уж и много времени и места ему подарено автором, но..
уж больно необычен, насыщен и в тот же миг опустошен. уж слишком запоминающийся и неразгаданный он, этот студент)
сохраню несколько цитат, чтоб потом не искать..
"Точно трилистник из покойников, торчали они у старого изъеденного червями стола, – все трое с белыми, тонкими, глиняными трубками в зубах, наполняя комнату дымом.
..Фрисландер в своей конусообразной шляпе с прямыми полями, с его усами, со свинцовым цветом лица и рубцом под глазом, казался утонувшим голландцем забытых веков.
Иосуа Прокоп, засунув вилку в свою длинную шевелюру музыканта, не переставал барабанить чудовищно длинными костлявыми пальцами и с недоумением следил за тем, как Цвак старался надеть красное платье марионетки на пузатую бутылку арака."
цитатникъ
витиеватое кружево истории некоего Атанасиуса Перната, резчика камей в Пражском гетто. человека (а человека ли?), друзья которого "хранят" подальше от него воспоминания о его же прошлом, человека, который и сам старательно прячется от этих самых воспоминаний, в то время как они настойчиво точат коготки о его запутавшееся сознание. в то время как в некоем полумифическом существе, Големе, появляющемся в закоулках еврейскрго квартала, он узнает себя самого..
помимо того, что главным персонажем романа является Майстер Пернат, мне безумно интересен некий студент-медик Харусек. неспроста, ой неспроста Майринк дал ему такое имя: Харусек - это чешская модификация имени Харон. когда он, буквально с первых страниц появляется в повести, кажется будто он не в себе, будто он одержим, хладнокровен, отчаянно но безосновательно расчетлив.. хм.. да впринцепи так и есть, но у всяких чувств, или их отсутствия, есть свои корни, и Харусек далеко не так прост, как с осуждением считают окружающие его люди. если бы в моих силах было оживить Густава Майринка, я бы сделала это при единственном условии: что он напишет книгу о Харусеке, ибо это один из интереснейших перснонажей, о которых я когда-либо читала. и хотя кто-то может и не согласиться, удивившись, что я такого в нем увидела, персонаж второстепенный, не так уж и много времени и места ему подарено автором, но..
уж больно необычен, насыщен и в тот же миг опустошен. уж слишком запоминающийся и неразгаданный он, этот студент)
сохраню несколько цитат, чтоб потом не искать..
"Точно трилистник из покойников, торчали они у старого изъеденного червями стола, – все трое с белыми, тонкими, глиняными трубками в зубах, наполняя комнату дымом.
..Фрисландер в своей конусообразной шляпе с прямыми полями, с его усами, со свинцовым цветом лица и рубцом под глазом, казался утонувшим голландцем забытых веков.
Иосуа Прокоп, засунув вилку в свою длинную шевелюру музыканта, не переставал барабанить чудовищно длинными костлявыми пальцами и с недоумением следил за тем, как Цвак старался надеть красное платье марионетки на пузатую бутылку арака."
цитатникъ