Ох, сдерживать накопившееся – выше моих сил, а виноват пленяющий роскошным стилем речи маэстро Набоков, и его «Приглашение на казнь». Чтож, запустив в волосы руки чуть ли не по локоть – жест, означающий крайнюю степень недоумения, неравнодушия и возмущения в одном флаконе – позволю себе роскошь словоблудия.
Цинциннат Ц. Центральный персонаж. Человек осужденный, ожидающий. Человек, приглашенный на собственную казнь. Да о чем я говорю? Человек насыщенный, умный, даже остроумный, так много понимающий, знающий и чувствующий – почему, почему он так беспомощен? Так обречен быть отверженным, или просто изначально не принятым и не понятым? Словно хрупкий котенок он до боли, до скрежета зубов и тонких коготков он слаб перед лицом общества, в котором живет. Он держится вольно, и, живя по придуманным и навязанным извне правилам он умудряется жить по-своему, пребывать в каких-то иных сферах, оставаясь верным себе, не теряя чего-то.. чего-то главного? Да, он может сказать так, как есть, в то время как ИМ нужна подходящая вуаль. Он с огромной силой и наивной верой (то ли в мнимый мир, то ли в людей, то ли в себя) в то время как чувствует, что следующий шаг придется по воздуху, он может сделать и признать... он… черт, до чего же трудно, из-за него путаются мысли, я не успеваю за переживаниями, жуткой противоречивостью и возмущенностью, что царапаются наружу из-за этой книги! Набоков, зачем же Вы так сладко, но безвыходно мучаете – читателя, персонажа, саму реальность? Зачем Ваш персонаж весь как открытая рана, то ли не желающая исцеления, то ли просто его не получающая??
Цинциннат… Почему, черт побери, он все и всем прощает, терпит эти гнусные томные издевки, вновь и вновь и вновь?! Как до сих пор не слетел с катушек его столь бережно созданный мир? До безумия, до чистого острого безумия мне порой хочется ворваться в книгу, кинутся в нее как в пропасть, чтобы упасть рядом с ним, с этим мудрым хрупким большим ребенком, Цинциннатом, и стать между ним, и всей сворой ИХ - тех, кто так мерзко теребит его каждый божий день, кто не дает ни последнего покоя, ни столь необходимого знания КОГДА же наконец придет конец. Порой, зная как он жил до, понимая его ситуацию сейчас и завтра, слушая его мысли и представляя чувства, распинающие его, я думаю… окажись я рядом - я убила бы его. Во сне. Когда он наконец в том мире, которому верит. Не мне решать, конечно, но милый Цинциннат, ты знаешь, что для этого мира – ты слишком большая роскошь. Слишком изящная, слишком дорогая и своевольная игрушка.
А ведь я еще только на середине книги. Чтож, если мы с тобою дойдем до конца, до эшафота, Цинциннат.. если дочитаем, если допишем. "Если прочтем, если осмелимся"..